Редкая профессия - Страница 18

На должности заведующего отделом Сежкин просидел шесть лет. За эти годы он досконально изучил ближайшее окружение директора, завел обширнейшие знакомства и связи в столице, куда часто ездил в командировки и где усиленно ухаживал за единственной дочерью управляющего Объединением.

Дочка управляющего Сежкину не очень нравилась, была она капризна и не особенно умна, о внешности же ее Сежкин предпочитал не думать, — он действовал по совету БЭВ-а и старания его, как никогда, были успешны.

Вскоре состоялась пышная свадьба. Еще через год Сежкин стал директором крупного завода, входящего в Объединение.

Шли годы. Чем выше взбирался Сежкин при помощи БЭВ-а по служебной лестнице, тем выше хотелось ему взобраться.

У Сежкина давно изменилось восприятие мира, отпала необходимость изучать пристрастия жен директоров и секретарей. Он перестал замечать живых людей вокруг и давно поселился в каком-то абстрактном бухгалтерском мире, где не существовало лиц, улыбок, простых и глубоких чувств, а за каждым движением скрывался голый расчет. Люди же вокруг превратились в абстрактные фигуры. Некоторые из этих фигур имели определенную ценность, обладали известными слабостями и достоинствами, которые можно было использовать в той сложной, хитрой игре, которую вели Сежкин и БЭВ, другие для Сежкина такой ценностью не обладали, а значит, не заслуживали внимания.

Сежкин сам не заметил, как постепенно превратился из живого человека в абстрактную фигуру, самую сильную фигуру Объединения.

Его считали железным управляющим. Каждая минута времени Сежкина была учтена, он не имел человеческих слабостей и во всем стремился быть образцом для подчиненных, за которыми следил зорко.

— Чуть зазеваешься, — учил БЭВ, — и сковырнут! Обрати внимание на Тоськина — очень перспективный, талантливый инженер! Создай ему условия для работы, но держи в отдалении от себя, так безопаснее!

Сежкин молчаливо соглашался и выполнял предписания БЭВ-а, ведь фактически он своего мнения давно уже не имел. Всем управлял БЭВ. Без БЭВ-а, без его советов Сежкин давно бы оступился, совершил какой-нибудь промах, а так, за машиной, он чувствовал себя, как за каменной стеной. Он привык командовать людьми и повиноваться железной логике своего электронного советника.

3

И вновь была летняя ночь. И, совсем недавно прошумел дождь. В черном сверкающем автомобиле Сежкин возвращался с совещания. Ритмично работал мотор и убаюканный однообразием ночной дороги Сежкин дремал на заднем сиденье, когда его шофер вдруг резко затормозил машину и съехал с мокрого шоссе на обочину.

Сежкин недовольно открыл глаза.

— В чем дело, Григорий? — спросил он.

— Колесо проколото, — вздохнул Григорий, хлопая дверцей и обходя машину. — Минут десять подождать придется, прогуляйтесь пока, я постараюсь справиться быстро.

Сежкин насупился.

Он не любил помех. Ритмичное функционирование управляющего дало сбой. Пришлось вылезти из машины и размять ноги. Сежкин прошелся по тротуару, уселся на скамеечку и осмотрелся. При бледном свете фонарей сверкала мокрая трава на газонах, тихо звенели листья на тополях и капли дождевой воды одна за другой скатывались за воротник.

Поплотнее запахнув плащ, Сежкин посмотрел вверх. Порывы ветра уже разодрали тучи, над головой сверкали яркие веселые звезды.

И вдруг Сежкин вспомнил другую ночь, которая была много-много лет назад, и удивился. Оказывается, за все эти годы он ни разу не посмотрел в небо, на звезды. У него просто не было времени оглядеться вокруг, повнимательнее присмотреться к тому, что его окружает, мир оказался совсем не абстрактным, а очень даже конкретным и зримым, полным непонятной ему, Сежкину, жизни.

Мимо проходили красивые молодые женщины и мужчины, они весело смеялись. Они смеялись просто так, для собственного удовольствия, не преследуя этим никаких скрытых целей, улыбались без тайного умысла. Это было непонятно и настораживало… И лишь Сежкину никто не улыбнулся, вокруг него было мокрое пустое пространство. Человечество, которое он привык делить на людей нужных ему и не нужных, важных и не важных, не нуждалось в Сежкине и не замечало его.

И Сежкин с ужасом сообразил, что его, Сежкина, давно уже и не существует, а есть просто белковая приставка к электронной машине, глупая, тщеславная кукла, все свое существование подчинившая игре и давно уже не имевшая ни собственной воли, ни собственной жизни, ни собственных мыслей и взглядов.

Незнакомая, пронзительная боль сжала грудь управляющего, он покачнулся и медленно сполз со скамейки.

— Ой! Смотрите! Человеку плохо! — воскликнула молоденькая девушка, проходившая мимо.

Шофер Григорий вылез из-за машины и неторопливо подошел к своему начальнику.

— Надо бы «скорую» вызвать, — сказала девушка. — Я сейчас! Здесь за углом есть телефон!

Григорий почесал затылок, наклонился и расстегнул плащ, пиджак и рубашку Сежкина. Затем провел рукой по груди начальника в том месте, где должно было быть сердце.

Что-то щелкнуло. На ладонь Григория вывалилась небольшая стеклянная трубочка.

Григорий поднес трубочку к глазам и прищурился на свет фонаря:

— Так и думал, предохранитель сгорел. Где-то в багажнике валялись запасные, сейчас заменим.

И направился к автомобилю.

Автоpитет

Через джунгли Спеллы они шли уже вторую неделю. Впереди шагал охотник, невысокий высохший старичок туземец, в одежде из звериных шкур, с длинным тяжелым луком за спиной, мешком с провизией и колчаном, в котором оставалось восемь стрел. За охотником, стараясь не отставать, брел молодой крепкий парень в легком защитном комбинезоне астролетчика Земли. За спиной у него болтался рюкзак, на плече автоматическое ружье.